Глядя в ее сердитое лицо, в эти изумрудные, ставшие вдруг безжизненными, глаза, я вдруг кивнул. Если кто и мог позаботиться о себе, то это, конечно, Сандра Тек!

— Дирк, — продолжала она, — вы говорили, что хотите свести счеты с Мински. Покажите мне его. Вы его видели, а я — нет. Мне бы не хотелось ошибиться и убить кого-то другого. Я прошу вас только показать его — это все.

Некоторое время я колебался. Показав Сандре Мински, я, зная о ее планах, становился соучастником убийства. И тут я подумал о Сюзи. Этот сукин сын, плеснувший кислоту ей в лицо, заслуживал смерти.

— Нет проблем, Сандра, — сказал я.

— Новое место сбора налогов — ресторан Фу Чана. Мински приедет туда около трех ночи. Я тоже подъеду к тому времени. Вы должны быть уже там. Лучше приехать пораньше, скажем, часа в два, и подождать. Он может появиться раньше. Вы покажете мне его. Это все, что мне нужно. Остальное — беру на себя. Вы согласны?

— Буду в два. Хотелось бы надеяться, что ваш план продуман до деталей.

Она взяла шейкер и снова подлила себе в стакан.

— Я всегда все тщательно обдумываю, Дирк. Встретимся, как договорились. Я буду на «мерседесе». Вы мне покажете Мински. Договорились?

— Да, — сказал я и вышел. Билл ждал меня в машине.

— Где находится ресторан Фу Чана? — спросил я, усаживаясь рядом.

— В противоположном направлении, — фыркнул он. — На углу восточной стороны побережья. Когда-то это было бойкое местечко, но теперь там стало потише. Этому Фу Чану — за девяносто, и он потерял хватку. Что сделаешь — возраст. А почему ты спросил?

— В этой коробке Мински со своей компанией собирается организовать сбор денег. — И я передал ему наш разговор с Сандрой. — В два часа мы подъедем к этому ресторану. Сандра будет на «мерседесе». Я пересяду к ней и, когда появится Мински, — покажу. Она никогда не видела его раньше. Ты будешь сидеть очень тихо, чтоб тебя не заметили. Если все пройдет нормально, мы спокойно уедем восвояси, но, если завяжется перестрелка, нужно будет ее прикрыть.

— Как ты думаешь, — задумчиво спросил Билл, — если она прикончит Мински и смотается, мы сможем вернуться на работу в наше агентство? Ты будешь тогда считать, что отомстил за Сюзи?

Я долго думал, а потом утвердительно кивнул, — Пожалуй. Если я буду уверен, что с этим вонючим хорьком Мински покончено, обещаю тебе — мы вернемся. А почему бы и нет?

— Замечательно. Тогда — ужинать.

Он включил зажигание и направился к ресторану Лючиано, предвкушая омара с крабами и бифштекс с соусом.

Ели мы молча. Каждый был занят своими мыслями. Лишь когда подали кофе, Билл спросил:

— Скажи, Дирк, ты полностью уверен в успехе? Я закурил и протянул ему пачку:

— Трудно сказать… Сандра — женщина необыкновенная: дерзкая, отчаянная, хладнокровная и чертовски привлекательная — такая может все. Полагаю, она осуществит задуманное. Но если что-нибудь не сработает и ее убьют раньше, чем она застрелит Мински, в дело вступим мы и завершим работу. Она считает, что телохранители Мински, зная ее в лицо, не посмеют стрелять. Что ж, посмотрим. Все будет зависеть в конечном счете от нее. У тебя тоже есть выход: ты всегда можешь отойти. Это только мое дело.

Он внимательно посмотрел на меня, допил свой кофе и сказал:

— Не болтай чепухи, Дирк. Поехали лучше домой. У нас в запасе еще четыре часа. Не плохо бы вздремнуть.

Когда мы проезжали через район порта, я заметил двух новых полицейских, они патрулировали район, и понял, что Том Лепски принял кое-какие меры.

Вернувшись домой, Билл тотчас же завалился спать. Я же еще час занимался револьверами — чистил, смазывал, перезаряжал. Затем тоже прикорнул в кресле.

В 0.45 я разбудил Билла, дал ему револьвер, и мы поехали на место.

— Вон та коробка, справа от тебя, — наконец сказал Билл. Ресторан Фу Чана, конечно, видел лучшие времена. Сейчас он выглядел несколько заброшенным. Грязные окна были слабо освещены, никакого оживления перед входом, правда, там горел яркий свет, освещая дорогу, как бы в надежде, что это соблазнит и привлечет кого-нибудь познакомиться с местной кухней.

В этот час найти место для стоянки было совсем не трудно, и я остановился метрах в тридцати от ресторана.

— Возможно, придется долго ждать, — предупредил я, заглушая двигатель.

— Ничего, мы не торопимся, не так ли? — сказал Билл, разваливаясь на сиденье.

Мы наблюдали, затаившись, как из темноты появляются фигуры и тихо исчезают в дверях ресторана. Это были самые разные типы, в основном китайцы. Все они были жертвами шантажа и безропотно платили ежемесячные взносы. Поток этих людей не иссякал.

Сразу после четверти третьего появился «мерседес».

— Вот и она, — сказал я. — Значит, так, Билл. Мы будем прикрывать ее огнем, если начнется заварушка. Оставайся, а я пересяду к ней.

— Если начнется перестрелка, — спросил Билл, когда я выходил из машины, — мы будем убивать?

— Если не мы их, то они нас. С этим типом нужно кончать: другого случая может не представиться — он заляжет на дно.

Я едва сделал несколько шагов к «мерседесу», а Сандра уже открывала мне навстречу дверцу:

— Хелло, Дирк!

— Думаешь, все сойдет гладко? А если дело сорвется?

— Все будет в порядке. Подождем.

Сидя рядом, я вдыхал аромат ее экзотических духов, а людской поток тек в одну и в другую стороны, Сандра казалась высеченной из камня, я чувствовал, что Qua не хочет разговаривать. Время от времени я ощупывал свой револьвер.

Раньше мне не приходилось убивать, но сегодня я был готов на все.

Снова, уже в который раз, образ Сюзи ожил во мне, я остро чувствовал последние минуты ее жизни, я словно переселился в нее, когда она, обоженная кислотой, бросилась под колеса грузовика. За это нужно было мстить, за это можно было убивать. Такие мысли укрепили меня. Если Сандра будет убита раньше Мински, дело закончу я.

— Наверное, это они, — вдруг прошептала Сандра. Из темноты выполз «кадиллак». Светя только огнями ближнего света, он остановился у ресторана. Оттуда вышли четыре человека — плотные, высокие, у каждого в руке — револьвер. Разминая ноги, они внимательно смотрели по сторонам. Все было, как в старых гангстерских фильмах. Они разошлись в разные стороны и, не переставая озираться, заняли заранее намеченные позиции.

Моя рука нашарила револьвер: в неверном свете фар «кадиллака» появился Мински. По сравнению с телохранителями он казался карликом.

— Вот он, — шепнул я. — Тот невысокий, коренастый.

— Спасибо, Дирк.

Она вышла из машины, громко хлопнув дверцей. Этот звук привлек к ней внимание всех телохранителей, и они резко обернулись в нашу сторону.